Пожалуйста, оцените Оценка 1 Оценка 2 Оценка 3 Оценка 4 Оценка 5  

Как я покупал компьютер – 2

На третий год нашего проживания в Сибири, в связи с устареванием приобретенного в первой части Записок компьютера, решили мы на дружном семейном совете вложить честно заработанную денежную наличность в инновации, то бишь заменить старый компьютер на более новый. А так как компьютеров в Колпашево по-прежнему не продавали по причине крайне медленного продвижения научно-технического прогресса в мозгах предприимчивых жителей Сибири, ехать за покупкой, как и в первой части Записок, предстояло в город-герой Томск. И набралась нас компания, достаточная для соображания на троих – я, мой начальник лаборатории - Лёха, едущий в командировку на автомобиле по служебной надобности, и Гена – не молодой майор из соседской службы, размещающейся в том же здании что и мы, а потому являющийся нашим коллегой. Как позже окажется еще и коллегой по несчастью. Гена ехал в Томск то ли за холодильником, то ли за телевизором… нет, точно, за телевизором! Потому что холодильник в старую Лехину «четверку» не поместился бы. Забыл добавить, что дело было поздней сибирской осенью, когда уже стоял небольшой морозец и река только начинала замерзать, но паромы еще ходили, а поэтому была и возможность сношения с внешним миром. И поехали мы все на Лехиной отечественной «четверке». Уже на утреннем пароме узнали, что к вечеру грядут сильные морозы, и что этот день будет последним судоходным днем уходящего года. А для нас это означало то, что к вечеру, хоть «кровь из носу», но мы просто обязаны были вернуться, иначе недели три, пока не замерзнет река, домой точно не попадем, и где будем жить – непонятно.

До Томска добрались без приключений, переделали все свои дела: решили Лехины служебные, я, с ущербом для семейного бюджета, поменял свой старый системный блок на новый – более прогрессивный, купили Гене громадный по тем временам телевизор, который еле-еле затолкали в старую четверку, из-за чего машина просела на полколеса. И уже довольно поздновато вечером тронулись в обратный путь в надежде успеть к последнему в этом году парому.
К последнему парому мы успели, вот только парома этого самого на месте не оказалось. А было уже темно, почти час ночи, ни черта не видно и кроме нас на берегу болталось еще машин 15 таких же бедолаг, как и мы. Ничего не поделать, пришлось устраиваться спать в машине. Ночевка трех здоровых мужиков в отечественной четверке, доверху набитой компьютерами, телевизорами и прочей хренью – это вещь, достойная отдельного рассказа, но я на этом пока акцентироваться не буду. А к ночи случился и обещанный накануне синоптиками мороз – градусов 20 со знаком минус естественно. Могут же черти иногда не ошибаться, если захотят. И мы, как назло одеты по-осеннему: без меховых шапок, зимних ботинок и теплых курток, и бензина в баке как назло осталось процентов 20 – ночевать зимой в машине мы естественно не планировали. Пока ночью периодически грелись, бензина осталось и того меньше. Утром проснулись с ощущением, как будто всю ночь беспробудно пили и отрывались в ночной дискотеке питерского клуба «Метро». Зато забрезжила надежда, что нас не бросят и последний паром все-таки придет утром за нами. Надежда эта медленно таяла вместе с утренним морозным туманом и появлением дневного света, которого часов в восемь уже было достаточно, что бы разглядеть на противоположном берегу два парома, которые мирно стояли на приколе и даже не думали заводиться. Они то, сволочи, были дома. А на берегу тем временем накопилось уже машин 50. Чем люди думают, когда все хотят уехать с последним паромом? У того вместимость машин 10-15 максимум, если машины легковые. А стояли уже и нехилые такие грузовички, набитые каким-то товаром.

Часов в 12 дня водители и пассажиры уже 60-70 скопившихся на берегу машин начали собираться на несанкционированный митинг, посвященный обсуждению извечных русских вопросов «Как быть» и «Кто виноват». На этом же митинге и стали известны последние новости о том, что большой паром вчера сломался, а маленький слишком слабоват, чтобы пробиться к нам через лёд, появившийся на водной глади реки за морозную ночь. Часа в 3 дня откуда то появился местный депутат в сопровождении нескольких местных же чиновников, чье появление снова подвигло всех к организации стихийного митинга, теперь уже с политическим подтекстом. В лучших российско-депутатских традициях депутат начал сыпать обещаниями как из рога изобилия:
Депутат: - Товарищи, не волнуйтесь!
Тишина.
Депутат: - Ситуация под контролем!
Слабенькие выкрики митингующих: - Ура…
Депутат: - Мы предпринимаем все усилия по ремонту парома!
Митингующие уже бодрее: - Ура!
Депутат: - Мы всех вывезем, товарищи!
Митингующие еще бодрее: - Ураа!
Депутат: - Мы никого не забудем, товарищи!
Митингующие, уже радостно: - Урааа!
Депутат: - Мы вывезем вас даже с автомобилями!
Митингующие: - Урааааааааа!
Депутат: - Товарищи, голосуйте за…,!
Митингующие: - Фууууу…

Депутат с делегацией исчез также таинственно, как и появился. Его появление и последующее исчезновение наводило на мысль о существовании какого-то неизвестного науке телепортирующего устройства, как результата деятельности какой-нибудь сверхсекретной военной лаборатории. Позже пронесся слух, что депутат этот прилетел в некоем голубом вертолете (как волшебник, блин, из детской песенки), место посадки и взлета которого, как у НЛО осталось неизвестным. Также выяснилось, что вертолет этот, кроме депутата, с берега нашего не забрал никого.

Спустя 2 часа после этого события на противоположном берегу появилась суета, после чего над большим паромом взвился клуб дыма, вернее выхлопных газов от наконец-то заведенного двигателя, что вызвало ликование в наших, уже отчаявшихся рядах. Еще час спустя мы лицезрели картину борьбы человеческого разума (а вернее продукта его труда) со стихией. Борьба заключалась в том, что в течении часа два парома (маленький паром использовался в качестве дополнительного толкача к большому) пытались пробиться через уже такой толстый лед к нашему берегу. Капитаны паромов, наверное, чувствовали себя Челюскиными как минимум. В конце концов, с горем пополам, им это удалось и, не в положенном месте, вкривь и вкось, со скрипами и руганью они пробросили таки спасительный железный мост своего парома к нашему берегу. Что тут началось! Такого я еще не видел. Автомобили все 70 штук одновременно хлынули к узенькой железной полоске. Капитан с рупором, источая матюги, как Александр Матросов бросился на танки (тьфу, вернее на автомобили), пытаясь их остановить и организовать заезд в первую очередь грузовиков, так как грузовики, как и паром, принадлежали одной частной компании – местной птицефабрике. Но какое там. Даже гаишник, отбирающий навечно у всех водителей водительские удостоверения за нарушения ПДД не смог бы противостоять натиску наших уже озверевших и охреневших водителей. Гул моторов, непрерывное бибиканье, рев капитана (да-да, это уже был настоящий рев), маты-перематы водителей и пассажиров. В общем, в этом месте можно было снимать сцену экстренной эвакуации войск и населения в 1941 году где-нибудь под Смоленском для кинофильма про Великую Отечественную Войну. Кончилось все тем, что один из КАМАЗов свалился в воду и перегородил все остальным единственный спасительный путь на судно. Машину другими грузовиками вытянули вскоре обратно на берег, но капитан, трезво оценив обстановку принял решение перевозить только людей, потому что автомобили однозначно не помещались и время уже близилось к ночи, а мороз продолжал стоять нешуточный. И следущий день был однозначно безвариантный – этот паром реально был последним. Больше паромов не было.

Леха решил остаться с автомобилем, отмазавшись что у него в соседней деревне есть родственники, у которых он и остановится, перегнав туда на сохранение автомобиль. Попрощавшись с ним, как будто виделись в последний раз в жизни, мы с Геной, с моим компьютером и его здоровенным телевизором погрузились на паром.

Как плыли обратно – отдельная песня. Большой паром был забит людьми, как бочка селедкой. Народ стоял вплотную друг к другу и сесть не было никакой возможности. Да и некуда. Плюс ко всему - мороз минус 20, железная палуба, вобравшая в себя весь холод окружающей среды и намерзший лед у берега, теперь уже нашего - родного. Еще час борьбы двух паромов со стихией и мне стало казаться, что ног у меня нет, я перестал чувствовать ступни и начал ощущать себя Мересьевым, перед операцией по отрезанию обеих нижних конечностей. Наконец, к берегу мы таки прибились и счастливый народ, хлынувший с парома, радостно заполнил собой всю городскую набережную. С таксистом мы не торговались, и то, что все наконец-то благополучно закончилось, я ощутил только дома, лежа в теплой постели после горячей ванны и чая с малиновым вареньем. Вот съездил, бл…ть, за компьютером. Вроде такая обычная операция - купить новую технику. А как здесь все сложно-то.

Леха вернулся только через неделю. Сказал, что перешел Обь по льду. Но мы-то знали, что лед еще тонкий и через реку пешком никого не пропускают. Для этого стоят милицейские посты на каждом берегу в местах переправ. Он переходил как нарушитель границы – тайно, на свой страх и риск, по тонкому льду с возможными промоинами. Командировочное удостоверение у него было выписано на один день…

Просто Вася

Этот чудила появился в нашем здании как то неожиданно. В один прекрасный день, на совещании у Заместителя командира части по вооружению, именуемого между собой по старинке Главным инженером, мне представили скромного такого на вид парнягу, являющегося близким родственником (а вернее родным братом) одного из начальников отделов нашей маленькой части, и устроенного, как стало уже всем понятно, по ходатайству этого самого начальника отдела. Парняга числился то ли сантехником, то ли хренотехником в каком-то другом подразделении, но работать ему поручили под моим началом – штукатуром-строителем. Фронт работ был обозначен четко – все внешние и внутренние фасады здания, в котором располагалась наша лаборатория и дружественные нам службы. А подчинили его мне по самой простой причине – я был ответственным за большое двухэтажное строение, которое по-хорошему надо было уже давно полностью сносить и строить заново – дешевле получилось бы, чем ремонтировать. Но денег в армии на строительство новых зданий тогда не было (надо сказать, что денег тогда в армии вообще ни на что не было), и решили это здание восстанавливать вялотекущими методами в непрерывном режиме своими силами по мере появления сил и строительных материалов. Со стороны руководства была предпринята попытка навязать строительство за счет средств людей, временно проживающих (то бишь работающих) в этом здании, но, к счастью, попытка эта этими же людьми была быстро пресечена.

Первое время Вася работал старательно, но через пару недель начал филонить в лучших солдатских традициях. Оказывается, еще недавно Вася служил в нашей же части рядовым срочной службы, куда опять же был устроен по ходатайству старшего брата. И надо отметить, что этот опыт, полученный на срочной службе, не показался мне положительным как потенциальному работодателю. Как и сам факт срочной службы - хорошей рекомендацией с прежнего места работы. Через какое-то время Вася стал приходить на работу в не очень адекватном состоянии, как после хорошей ночной попойки, однако алкоголем от него не пахло совершенно. И мы стали списывать такое состояние, с его естественно версии, на плохое самочувствие, отрицательную энергетику здания и магнитные бури на солнце. Еще через какое-то время, в здании меня поймал инженер Володя, который радостно сообщил, что Вася, кажется, заинтересовался электроникой:
- Растет человек-то в интеллектуальном плане!
- Сегодня он меня попросил показать, чем конденсаторы отличаются от транзисторов, я ему полчаса про радиодетали рассказывал. А потом он меня долго про редкоземельные конденсаторы расспрашивал…
Вот это-то меня тогда первый раз и насторожило, но забот хватало и за делами насущными, через некоторое время этот диалог был позабыт. Если кто не знает – редкоземельные конденсаторы очень ценятся из-за наличия в них редких химических элементов, которые дорого стоят и охотно принимаются соответствующими пунктами, существующими и по сей день. Еще через некоторое время Вася предложил вариант работы без обеда, но с укороченным рабочим днем, типа домой он на обед все равно не ходит, так хоть ударной работой в обеденное время будет приносить пользу Отечеству. Препон к такому графику я не видел и, посовещавшись с Главным, такой график Василию был утвержден. Необходимо отметить, что Вася имел доступ ко всем помещениям здания, в том числе и к огромному хранилищу, в котором хранились приборы с фантастической по тем (да и по нынешним) временам стоимостью, а-ля анализаторы спектров, осциллографы и прочая радиотехническая хрень (специалисты поймут). Ключница тогда была в общем доступе: во-первых, всё на работе держалось на доверии, так как все (как позже выяснилось, не совсем все) сотрудники были все-таки людьми порядочными, а во-вторых, Васе предстояло работать во всех помещениях.

Первым проблему обнаружил Володя, когда однажды утром, придя на работу, решил привычным жестом включить свой любимый осциллограф, основное предназначение которого было создавать видимость работы. Осциллограф не включился. Просмотрев минут пять тупо на неработающий экран и, почесав затылок, Володя решил его разобрать, дабы попытаться выяснить причину непотребного поведения прибора. Разборка привела его в шоковое состояние – все редкоземельные конденсаторы были аккуратненько выкусаны! Лихорадочно включив остальные приборы, находящиеся в помещении и выполняющие те же функции, что и осциллограф, Володя убедился, что ничего не работает. А тут пришел и я. Совместно пробежавшись по всем кабинетам и проверив работоспособность всех остальных приборов, пришли к неутешительному выводу, что «живыми» осталось только процентов 50. А еще, Вася в этот день на работу не вышел. И тут-то вспомнил я про Васин интерес к радиодеталям и про стеклянные глаза без алкогольного запаха изо рта и про его страсть работать в обеденный перерыв, когда в здании нет никого, зато есть ключи от всех кабинетов. Не надо было быть стариком Холмсом, чтобы догадаться «Кто?» и «Для чего?». Доложив сложившуюся обстановку Главному, стали искать Васю. Пока искали, выяснилось, что ВСЕ местные жители знают, что Вася наркоман, что крутиться в сомнительной компании, что уже был замечен в воровстве и во время срочной службы и на работе в другом отделе, только ничего доказать не смогли, да и не заморачивались с этим делом:
- Как, а вы не знали что-ли?
- Блядь, откуда? Я же не местный. А какого хрена вы мне раньше про это не рассказали?
- А мы думали, что ты знаешь…

К обеду Васю нашли и пошел я вместе с Васей к Главному. Конечно, Вася отпирался, конечно, сказал что это не он и резонно запросил доказательства. Явных доказательств не было, и Главный решил дело замять, и не выносить, так сказать, мусор из избы. Васю перевели обратно в тот отдел, в котором он и числился и занялся ремонтом здания там. Нового его начальника я честно предупредил о возможных последствиях, что он принял к сведению, но сказал, что уволить его не может, так как старший брат Васи является его начальником. И тут бы эту историю завершить, но она начала закручиваться в настоящий детектив.

Через пару недель после вышеописанных событий, когда я после ночного контроля, спокойно почивал на кровати, раздался звонок в дверь. На пороге стоял Володя:
- Пошли на службу – кажется, нас ограбили. – Сказал он с какой-то ехидцей на лице. Сон как рукой сняло. По дороге выяснилось, что когда сотрудники, работающие в нашем здании, пришли на работу, то увидели распахнутое окно на втором этаже, следы по сугробу к козырьку, через который и случилось проникновение, и обратно в сторону технической зоны. Это помещение было единственным старым помещением, которое не ставилось под сигнализацию, по причине полной гнилости помещения и оконных рам. Знали об этом только свои. Далее обнаружились следы на козырьке, следы в помещении и следы эти вели в хранилище с приборами. Беглый осмотр хранилища выявил отсутствие некоторых небольших приборов и запасных блоков от злополучных осциллографов и анализаторов спектров. Все их объединяло, как вы догадываетесь, наличие в них большого количества конденсаторов, содержащих редкоземельные элементы. Все косвенно опять указывало на Васю.

И тут завертелось. Дело получило громкий резонанс в пределах части, объяснительных я написал штук 10, наверное. Оказалось, что мой доклад по первому инциденту выше Главного не ушел и по всему выходило, что виноват больше всего он. Неприятно подставлять начальство, но и выгородить никак не получалось – Васю к нам привел Главный, доклад мой замял снова Главный, никаких мер не принял опять он же. Такого негодования командира части, у которого было прозвище Белить-И-Красить, из-за его страсти к строительной сфере, я никогда в жизни не видел. Если бы он мог, как Зевс, метать молнии, он бы точно спалил здание штаба. Пузырь надулся огромный, но когда он разорвался, пук получился маленьким. Еле слышным таким. Получасовая тирада о нашей преступной халатности, за которую в 30-х годах расстреливали, и о том, что мы сами (я в первую очередь естественно) во всем виноваты, и что теперь будет глобальная разборка на уровне Министерства обороны и полетят головы всех причастных к этому делу закончилась короткой ремаркой никому больше об этом не докладывать, не говорить и своими силами заниматься восстановлением неисправных приборов. О Васе не было произнесено ни слова. Как будто не было такого человека. Как будто Вася – призрак какой-то, которого мы сами выдумали и пытаемся все на него списать. А воровали у себя мы сами. И понял я, что старые советские традиции все замалчивать и ни о чем не говорить - не только живы, но обрели новую силу, еще большую. И конца этому не будет никогда. Так тоскливо стало на душе.

Потом была долгая беседа с особистом, по прозвищу Молчи-Молчи. Так, наверное, везде в армии называют сотрудников НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ, прикрепленных к командирам частей и призванных следить за ними и всеми остальными военнослужащими, что бы, не дай бог, кто-нибудь из них изменил своей стране. Да и просто за всеми следить. Никогда советские правители не доверяли своей армии. Как и теперь российские. Этот радость на лице даже не скрывал. Еще бы: такой компромат на Белить-И-Красить, да на Главного. Теперь они все у него под колпаком будут. Ему тоже было насрать на приборы, на нас с нашими проблемами, на разборки с Васей. На этом сильно не выслужишься и медалей не заработаешь. Вот руководство части – это да. На этом можно не только медали заработать. Ну, для приличия, пообещал конечно напрячь все свои связи и усилия на то чтобы расколоть Василия, привлечь его к ответственности и постараться вернуть скомунизженные им приборы и блоки. Из обещанного не было сделано НИЧЕГО.

История закончилась тем, чем и должна закончиться любая подобная история в современной армии. Событие это тихонько похерили, приборы не нашли (думаю, что их и не искали), Васю уволили, без каких либо для него последствий. А мы продолжили служить с уже неработающими и отсутствующими приборами.

По слухам, несколько лет назад Васю то ли зарезали, то ли чем-то прибили насмерть. Обычная смерть обычного наркомана.

Похожие статьи:
Армейские записки. Часть 1.
Армейские записки. Часть 2.
Армейские записки. Часть 4.
Армейские записки. Часть 5.